Руководители Промсвязьбанка могут не только управлять финансами, но и готовить обед на 1500 человек, допрашивать военнопленного, за секунды перевоплощаться в Деда Мороза и находить занятие спортсмену-троеборцу. И все это благодаря опыту в вооруженных силах.

Сергей Малышев,
руководитель розничного и цифрового бизнеса 

— Я учился в Нижегородском государственном лингвистическом университете. У нас была военная кафедра, поэтому кроме своих основных специальностей я получил дополнительные навыки военного переводчика и месяц провел на сборах.

Конечно, в тот период происходило много курьезных случаев. Например, однажды я пытался пойти в самоволку в соседний город, расположенный в 20 километрах, — там меня ждала девушка. Из части успешно выбрался незамеченным, на дороге стал ловить попутку, но никто долго не останавливался. Вечер поздний, начал уже замерзать. Наконец удалось тормознуть жигули, и радости моей не было предела. Подбегаю к машине со словами: «Командир, докинь до Владими…» А в ней и правда сидят пятеро наших командиров, офицеров из части. В итоге вместо свидания я получил двое суток наряда вне очереди — стоял на посту под небольшим навесом. Друзья после этого глумились, окрестили «Ромео под грибком».

Если говорить собственно о навыках, полученных на военной кафедре, то переводчик в числе прочего должен уметь вести допрос. Реальной практики у нас, конечно, не было, так что на зачетах студенты допрашивали друг друга. Однажды мы вышли к доске с моим товарищем. Я все выучил: термины, наименования, сокращения и так далее. Начинаю допрашивать «военнопленного»: «Назовите ваше имя, звание, координаты места дислокации подразделения…» Товарищ же оказался к уроку не готов и на английском прямо заявил: «Ничего не скажу вам, советские …!!!, стреляйте меня прямо здесь, вы…!!!» Затем рванул на груди рубаху, вскинул голову и уже по-русски во все горло запел «Орленок, орленок». Конечно, после такого никто в группе, включая преподавателя, не мог продолжать занятие. Я все сдал, а вот товарищу через неделю пришлось идти на передопрос.

Военная кафедра научила меня четкости действий. Уже став банкиром, я заметил, что, например, операционно-кассовые правила, стандарты сервиса в конечном счете схожи с армейским уставом. Последний написан кровью, а первые — чьими-то слишком дорогими ошибками. Поэтому если в банке не знаешь, как поступить, — читай правила и стандарты.

Андрей Черковец,
руководитель дирекции по работе с предприятиями рыночных отраслей

— Если помните, в школе все изучали стихотворение Константина Симонова «Сын артиллериста». Героя этого произведения во время Великой Отечественной войны отправили в тыл врага на корректировку огня артиллерийских батарей.

«…И через фронт, по скалам,
Ночью в немецкий тыл
Пройдешь по такой тропинке,
Где никто не ходил.
Будешь оттуда по радио
Вести огонь батарей.
Ясно? — Так точно, ясно.
— Ну, так иди скорей…»

Собственно, я начинал службу в такой батарее артиллерийской разведки в Чехословакии. Задача служащих моей специальности состояла в том, чтоб наводить на противника огонь артиллерии и корректировать его в ходе боя. Позже войска из страны вывели, поэтому я продолжил службу в Калининградской области. Там стал водителем командира полка, и это была уже совсем другая жизнь. Много случалось смешного, но не все можно рассказать.

Тогда я перечитал массу книг, брал их в местной библиотеке. Однажды, когда командирский уазик заглох, а я пытался его завести, у нас с командиром состоялся такой диалог: 

— Товарищ солдат, знаете, почему у вас машина не заводится?
— Нет, товарищ полковник.
— Это потому что у вас воротничок не застегнут и читаете вы всякую фигню.

Если же говорить о том, какие полезные жизненные навыки я приобрел в армии, то это ценить время и спать в любых условиях.

Артем Шашкин,
директор департамента крупных корпоративных клиентов 

— В романе «Золотой теленок» о месте моей службы сказано следующее: «Из мировых очагов культуры он, кроме Москвы, знал только Киев, Мелитополь и Жмеринку». Вот в Жмеринке я и служил. Распределили меня туда потому, что перед армией у меня сильно упало зрение. Когда меня привезли в артиллерийскую учебку, выяснилось, что прицелиться нормально я не могу, так что меня отправили в военную школу поваров. Зато теперь я знаю, как приготовить обед на 1500 человек.

В армии мне было грустно, поэтому я все время искал, чем себя занять: получил водительские права, создал вокально-инструментальный ансамбль, участвовал в самодеятельности местного клуба. И вот однажды меня попросили быть Дедом Морозом на новогоднем утреннике, куда пришли дети первых лиц города. До клуба я всегда бегал из части без всяких увольнительных записок, в этот раз поступил точно так же. Дорога проходила через вокзал, и там меня остановил патруль, потребовав проследовать на гауптвахту. Я стал доказывать, что я — Дед Мороз и уговаривать позвонить по телефону, где могли это подтвердить. В ответ получил: «Какой Дед Мороз?! Пошел на губу». Я: «Там дети ждут, плачут! Позвоните в клуб, сами убедитесь!» Естественно, мне никто не верил.

Меня отвезли в комендатуру, сняли ремень, посадили в камеру. А спустя какое-то время во двор заехали «Волги» секретарей партийной и комсомольской организаций, главы горисполкома, автомобили с мигалками начальников местного ГАИ и милиции. Из машин выскочили разъяренные руководители с криками: «Где Шашкин? Где Дед Мороз?» Мои «тюремщики» были ошарашены. В клубе я в спешке переоделся — времени не было даже валенки натянуть. В итоге Дед Мороз был в шубе и солдатских сапогах.

Все время моего отсутствия молоденькая Снегурочка развлекала детей, рассказывая им о том, как далеко живет главный новогодний волшебник, как труден его путь, как олени выбиваются из сил, а зайчики им помогают и толкают санки. Периодически по ее просьбе ребятишки достаточно вяло кричали: «Дедушка Мороз!» Никто уже не верил, что он придет. Поэтому, когда я появился, все вскочили со своих мест, рукоплескали, бежали к сцене. Это был полный восторг! Думаю, такой успех был не у каждого народного артиста.

— С 1991 по 1993 год я проходил обучение в Серпуховском военном училище ракетных войск. После курса молодого бойца был назначен начальником отделения, а затем заместителем командира взвода в звании сержанта.

Учеба в военном училище приучила прежде всего к дисциплине, самостоятельности, ответственности за принятые решения и в какой-то степени — к креативности. Когда мы несли караульную службу, командир часто тренировал нас в ночное время путем отработки вводных по тушению огня. По команде мы должны были вооружиться, взять проводной телефон (мобильных тогда не было) и бежать в составе дежурного отделения на пост № 2 примерно полтора километра. Затем нужно было подключить этот телефон и доложить по нему командиру о ликвидации очага возгорания.

1/2

После нескольких ночных пробежек в голове возникла мысль, как более грамотно использовать ресурсы отделения. Среди нас находился профессиональный спортсмен-троеборец, которому подобные дистанции были только в радость. После поступления очередной команды мы, как обычно, вооружались, выбегали из караульного помещения и, передав телефон троеборцу, отправляли его в нужную точку. А сами шли за угол перекурить.

Так продолжалось достаточно долго, пока командир не задумался, почему после отработки каждой вводной по пожару мы выглядим свежими, совсем не уставшими. И когда в очередной раз мы отправили троеборца в забег, он через какое-то время вернулся с криком: «Тихонов, командир просит доклад о ликвидации огня лично от тебя!» Разумеется, моментальной реакции не последовало — телефон находился от меня в полутора километрах. После этого всю оставшуюся ночь мы тушили пожары на разных объектах.

Николай Кащеев,
начальник управления аналитики и стратегического маркетинга 

— В конце 1980-х после вуза без военной кафедры я полтора года служил рядовым. Сперва в учебке в Минске, потом в так называемой «кадрированной» мотострелковой дивизии в Брянской области в «чернобыльской полосе». Попал в свою часть случайно: в учебке числился на хорошем счету, поэтому меня в качестве поощрения отправили служить в Московский военный округ, как говорили — «домой». Это тогда официально не приветствовалось, если, конечно, ваш папа не штабная шишка. На столичном пересыльном пункте проверяющий генерал долго возмущался фактом нашего появления в городе, и нас с товарищем послали в медвежий угол округа. Никого не волновала моя гражданская специальность: я знал три иностранных языка и должен был, по идее, как и другие выпускники нашего вуза, идти на прослушку переговоров пилотов стран НАТО.

Но с призывного пункта меня «перекупили» в Минск, в ремонтный батальон. Можно сказать, что мне повезло: поскольку я был продвинутый человек, то попал не в рембат, а в комендантский взвод. Там занимался разными штабными вопросами: нарядами, всякой интеллектуальной и художественной деятельностью плюс катался в командировки в Москву через Брянск по хозяйственным делам. То есть служил я вполне комфортно. О боевой подготовке, если не считать командно-штабных учений (КШУ), было в целом забыто. Да, собственно, в те времена вряд ли имело смысл воевать с какими-то странами НАТО на одном танке Т-55, паре колхозных (в прямом смысле) ЗИЛ-130 и буквально с одним АК-74 на пятерых.

Армия свела меня с интересными людьми, с которыми я долго поддерживал дружеские отношения после дембеля. Также она впервые дала мне представление о тех слоях населения СССР, с которыми я иначе вряд ли столкнулся бы. Я узнал довольно много подробностей о реальной жизни страны, в том числе мрачных. О том, что происходило в союзных республиках, удаленных (и не очень) уголках России. Это было познавательно и помогло преодолеть ряд иллюзий, особенно радужных. Вообще я довольно наблюдателен, так что почвы для разных выводов и жизненных теорий нашлось предостаточно.

Впрочем, все это было уже очень давно. Брянский самогон, хлебозавод за бетонным забором, танцы с участием курсисток из педучилища и концерт хард-рока силами нашей оркестровой рок-группы в лесном колхозе, где время полностью остановилось примерно в 1955 году… Как молоды мы были!

Источник: finparty.ru